Судьба и коллекция актрисы Екатерины Мазуровой.

Она начала собирать антиквариат в 1930 году... У нее было природное дарование, которое помогало отличить подлинник от подделки, выбрать наиболее ценные в художественном отношении произведения. В 1972 году после посещения Шуи Екатерина Мазурова принимает решение передать в дар свою частную коллекцию. Шедевры этого собрания — портреты работы Шильдера, Галкина, Маковского, Левитана и уникальные миниатюрные портреты...
В дар этому городу Екатерина Яковлевна передала в общей сложности более тысячи экспонатов...

«А в этом зале — жемчужина нашего собрания — художественная коллекция Шуйского литературно-краеведческого музея. У истоков коллекции стоит актриса и меценат Екатерина Яковлевна Мазурова. Ее успешная творческая деятельность началась с роли, сыгранной на сцене нашего Шуйского городского театра. Затем будущая заслуженная артистка РСФСР снималась у известных режиссеров Анненского, Гайдая, Птушко, Кончаловского, Кулиджанова, Барнета, Райзмана, Ростоцкого, Климова, Швейцера, работала с удивительными актерами Вячеславом Тихоновым, Юрием Никулиным, Владимиром Высоцким, Сергеем Бондарчуком, Иннокентием Смоктуновским. Искусство стало неотделимой частью ее жизни».

Экскурсовод заостряет внимание на портрете, который висит справа от входа в зал. На холсте — удивительно знакомое лицо величественной пожилой женщины. Художник Евгений Спасский почему-то видел актрису именно в этом образе — не то барыни, не то купчихи, в мехах, у окна, за которым раскинулся русский осенний пейзаж. Екатерину Яковлевну часто рисовали. Причем, позировала она всегда в одном ракурсе: правый полупрофиль, еле уловимая улыбка и взор, обращенный куда-то вдаль... Седые волосы, заплетенные вокруг головы. Брошь. Она не была дворянкой, никогда не жила в достатке, но, видимо, корни благородной фамилии и образованность отражались не только на внешности Мазуровой, но и на образе жизни, манере общения, что так притягивало художников. Им нужен был образ старой московской барыни, и Екатерина Яковлевна Мазурова подходила идеально.

Слушаю экскурсовода и узнаю, что городок Шуя делает все возможное для увековечивания памяти актрисы. В музее едва ли не каждый третий экспонат связан с ее именем. Не так давно, уже — увы — посмертно она стала почетным гражданином Шуи. А в 2006 году Крымская астрофизическая обсерватория в международном каталоге планет зарегистрировала малую планету 10671, открытую в 1977 году, под именем «Мазурова».

Планета Мазурова. Женщина-планета. А что мы о ней знаем? «Мы — Белокринкины!» — любила повторять Екатерина Яковлевна, вспоминая своих предков. Родилась она в 1900 году в Иваново-Вознесенске в патриархальной, старообрядческой семье. Ее дед Иван Белокринкин был человеком известным, одним из основателей иваново-вознесенской мануфактуры. Но к моменту рождения Екатерины достатка в роду уже не было. Частный ткацкий заводик уничтожил пожар, спаливший в середине XIX века почти все Иваново. Род Белокринкиных пришел в упадок. Чтобы избавиться от лишнего рта, дед выдал свою дочь Машу поскорее замуж, хотя ей не было еще и шестнадцати. А посватался к ней казначейский писарь Яков, полюбивший девушку без памяти. Маша никогда не отвечала ему взаимностью, но как-то жили, родили четверых детей.

Яков Мазуров очень любил фарфор и собирал бокалы, копилки, безделушки. Дети часами любовались на эти «сокровища», но трогать их было категорически запрещено. Не отсюда ли любовь будущей актрисы к коллекциям? С 1930 годов Екатерина Яковлевна начала собирать антиквариат. У нее было природное дарование, которое помогало отличить подлинник от подделки, выбрать наиболее ценные в художественном отношении произведения...

Когда Екатерина пошла в школу, то уже с шести лет стала участвовать в рождественских концертах и спектаклях. Со второго класса пела в церковном хоре, куда ее пристроила бабушка. Екатерина училась, сдавала экстерном экзамены, убиралась, ходила на базар, помогала на кухне. Позже семья перебралась в Шую. В шестнадцать лет Екатерина устроилась на прядильную фабрику. А после революции жизнь ее круто изменилась. Новой власти потребовались грамотные кадры, вот тут и пригодилось Катино образование. Сначала девушку ввели в рабочий контроль, а затем назначили заведующей библиотекой. Мазурова сама собирала книги, сама расклеивала объявления об открытии, сама завела каталог, сама оформляла читателей. На удивление, народ потянулся за книгами довольно активно.

Екатерина пошла дальше — предложила начальству организовать при библиотеке драмкружок. Идею поддержали, даже сцену смастерили. Потом при местном театре открыли драматическую студию, где стали преподавать актерское мастерство, дикцию, балет, грим. В мае 1920 года студийцы успешно завершили свое образование, и несколько выпускников были приняты в труппу Шуйского драмтеатра. В их числе была и Екатерина Мазурова. Она сразу начала много играть – в спектаклях «Дама с камелиями», «Снегурочка», «Власть тьмы», «Мещанин во дворянстве»... Отзывы были восторженные, публика полюбила молодую актрису. А через год ее пригласили в другой театр, в другой город — Кинешму, где Мазурова играла в каждом спектакле. Дальше были Ярославль, Москва, сменялись театры, труппы, города. Екатерина Яковлевна вышла замуж за своего партнера Николая Морозова, вместе они переходили из труппы в труппу.
Во время войны Морозов ушел на фронт, а Мазурова отказалась покидать Москву наотрез. Устроилась в единственный в столице театр, созданный для обслуживания оставшегося населения – Московский Областной ТЮЗ.  Спектакли были своеобразными: при воздушной тревоге и актеры, и зрители вместе спешили в ближайшее бомбоубежище, но звучал отбой, все шли по своим местам, и спектакль продолжался. Днем играли для детей, вечером — для воинов и тружеников тыла. Бомбежки, пожары, паника, мародеры — всем этим жила Москва осенью 1941 года. В сентябре Екатерина Маузрова писала своей подруге, актрисе Елене Дуловой: «Дорогая Леночка! Ты счастливо живешь в глуши, где-то далеко от всех событий, а мы кипим в котле войны и бомбежек. Ты, друг, жестоко ошибаешься, приписывая мне храбрые поступки. Я трусиха до болезненности, нервы напряжены до последнего предела, но страшное нас ждет еще впереди. Описать всего я тебе не могу — нет слов! Но ты знаешь из газет, что враг на подступах к Москве: Москву зорко хранят, строят на улицах баррикады. Многие бегут и эвакуируются, ну а мы, мелкота, сидим на месте и ждем своего часа... Ночь я не сплю: или бегу в метро, или к сестре Николая, к 10 утра являюсь на работу, а тут такая анархия, что сам черт не разберет. Потом едем выступать с концертом, возвращаемся поздно и снова — метро или сестра. Да и дни далеко не спокойные. Так что сказать, что я живу хорошо или плохо, нельзя. Это не жизнь, а какой-то жуткий сон, от которого хочется проснуться!.. Пожалуйста, напиши — если буду жива — получу еще твое письмо, но, откровенно говоря, надежды на жизнь мало. Пишу тебе, моя хорошая, и плачу — так жизнь шла тяжело, и кажется тяжело кончится!..»

Зимой Николай приехал на несколько дней домой и соорудил в их маленькой квартирке печку-«пчелку» с трубой, выведенной в окно. Екатерина Яковлевна кипятила на ней чай и варила картошку, если удавалось достать. Ну и, конечно, протапливала комнату перед сном, хотя углы все равно оставались промерзшими. Затем утюжила постель, потому что за ночь в холодной кровати можно было заработать воспаление легких. Друзья подарили Мазуровой котенка Мишку, с которым они и коротали минуты отдыха.

В сорок четвертом Екатерина Яковлевна получила радостный солдатский «треугольник» от мужа из Польши, что близится конец войне, и скоро настанет час встречи. Но уже через несколько дней пришло другое письмо, написанное чужой рукой: «Муж ваш серьезно, тяжело ранен, но мы надеемся, что вы, товарищ Мазурова, настоящая русская женщина, и придете к нему на помощь, не оставите его...» Через военкомат Екатерина Яковлевна узнала, что Николай находится в Гомеле, в госпитале, и что состояние его очень тяжелое. Театр пошел навстречу, освободив актрису от спектаклей.

Екатерину Яковлевну встретила пожилая женщина-врач: «Главный хирург настаивает на ампутации обеих ног... Я потому и вызвала вас, чтобы помочь ему мобилизовать все силы. Может быть, и удастся отстоять его. Жалко, если такой красивый, сильный и останется калекой. И учтите, ни в коем случае не плакать! Сдержаться! И вселить в него уверенность в выздоровлении... Вы обязаны суметь сыграть эту нелегкую роль».

«Как же это тяжко улыбаться и шутить у постели умирающего любимого человека! — вспоминала актриса. — Чтобы скрыть непрошенные слезы и заглушить рыдания, я упала на колени возле его койки. Уткнулась в пропахшее лекарствами одеяло и целовала его забинтованные ноги, гладила худые руки, лежавшие поверх одеяла: «Коленька, родной мой! Живой! А ноги — это не страшно. Ноги мы вылечим! Я же теперь с тобой рядом буду!» А он лежит белый, как полотно, и какой-то прозрачный, улыбается слабо и тихонько-тихонько старается меня по голове погладить... И вот овладела я собой, собрала все силы и весело, радостно рассказала ему все театральные новости, а потом стала кормить его. И он ел, и тоже на глазах оживал...»

Несколько дней Екатерина Яковлевна провела в госпитале. Бегала на базар за продуктами, кормила и ухаживала за другими ранеными и возвращала к жизни мужа. Главный хирург долго не отступался от идеи ампутировать Николаю ноги, но упорство той женщины-врача победило, и в марте 1945 года Николай Николаевич вернулся домой, на костылях, но на своих ногах. Ему пришлось оставить профессию актера. Он долго не мог работать, сильные боли не покидали его. Много времени прошло, прежде чем он отставил в сторону сначала один костыль, затем — другой. А Екатерина Яковлевна разрывалась между домом, репетициями и концертами.

После Победы в Москве стал формироваться новый коллектив — Театр драмы и комедии, тот, который прославится много позже как Театр на Таганке. Мазурова обратилась туда, поскольку устала от выездов и захотела служить в стационарной труппе. Да и за мужем ухаживать проще. С самого первого спектакля Екатерина Мазурова оказалась плотно задействована в репертуаре, стала ведущей актрисой на возрастные роли, завоевала любовь публики.

Работу прервал первый инфаркт. Затем — второй. Инвалидность... А когда случился инсульт, приговор врачей был однозначным: «Хотите жить — оставьте театр». Болезнь усугубил нервный срыв, началась депрессия. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы ни Николай Николаевич. Он ухаживал за женой, как за маленькой, возил на консультации к самым известным докторам, на курорты. Сердечные приступы продолжались. По ночам подушка заливалась слезами.

И вдруг — звонок с Киностудии имени Горького с предложением сняться в эпизоде в фильме «Анна на шее». Мазурова даже растерялась. «Попробуй, Катюша! — начал убеждать муж. — В конце концов, кино — тот же театр. И я буду рядом с тобой».

Всего несколько съемочных дней — эпизод в церкви — и жизнь актрисы вышла на новый творческий виток. Несмотря на то, что от всей роли остался только один крупный план, ее заметили. Уже через год Леонид Гайдай пригласил Екатерину Мазурову на большую роль в свой единственный «серьезный» фильм «Долгий путь». Актриса сыграла роль матери Раечки. Работа так увлекла ее, что Екатерина Яковлевна по-настоящему ожила, стала чувствовать себя намного лучше. И после этой ленты Мазурову стали постоянно приглашать и в кино, и на телевидение. Новое дело вскоре стало привычным и радостным. Снова волнения, ожидания звонка, репетиции, примерка костюмов, грим, съемки. Жизнь вновь заполнилась творческим горением. Один за другим выходили фильмы «Дело было в Пенькове» (жена председателя Марья Федоровна), «Дом, в котором я живу» (домработница Серафима), «Екатерина Воронина» (лифтёрша), «Трое вышли из леса» (мать Геннадия), «Воскресение» (сиделка в тюремной больнице), «А если это любовь?» (бабушка возле учительской), «Непридуманная история» (теща Степана Ивановича), «Полустанок» (бабка Татьяна).

«Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» Бабушка
Самая знаменитая бабушка в галерее образов Екатерины Мазуровой — это, безусловно, бабушка Кости Иночкина в любимой комедии «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Всего три сцены, но их помнит каждый. Вот бабушка ищет Костю по всему лагерю, вот она прыгает через речку, ну и ее первое появление: «Костя! Ты меня в гроб вгонишь!» Зрители хохочут. А сама актриса этот фильм никогда не смотрела. И на это были трагические причины.

Талантливый актер Николай Морозов, несмотря на инвалидность, продолжал работать в театре вторым режиссером, иногда снимался в эпизодах в кино, но всю свою энергию и жизнь целиком отдавал, прежде всего, жене. О себе, порой, забывал. Перенес несколько операций, постоянно оказывался на больничной койке. Развязка наступила в 1963 году... Как раз во время съемок «Добро пожаловать...», где Екатерина Яковлевна так смешно падала в гроб. «Как передать тяжесть этой утраты? Я думала, что не переживу этого горя. Но жизнь рассудила иначе. Теперь я обречена на одиночество...» — вспоминала актриса. Бездетная, всю свою любовь она отдала Николаю, заботясь о нем не меньше, чем он о ней.

«Когда деревья были большими» Анастасия Борисовна — Екатерина Мазурова, Наташа — Инна Гулая
Но жизнь шла своим чередом, съемки продолжались. Самой известной и звездной ролью Екатерины Мазуровой стала старуха Настасья Борисовна из мелодрамы Льва Кулиджанова «Когда деревья были большими». У этой работы была долгая предыстория. Ранее Кулиджанов и Сегель снимали Мазурову в небольшой роли домработницы в фильме «Дом, в котором я живу», но много материала, к сожалению, ушло в корзину. Режиссеры просили не актрису не огорчаться, извинялись, а через несколько лет Кулиджанов вызвал Мазурову в свою новую картину «Когда деревья были большими».

Сценарий «ни про что» — так отозвались о произведении Николая Фигуровского на киностудии, а вот Кулиджанову сценарий понравился: «Когда наш главный редактор спросил меня, о чем будущий фильм, я ответил, что о колхозной деревне. Так и записали. Поэтому нам удалось отстоять право на его запуск». Во время съемок второму режиссеру Исааку Магитону пришла в голову мысль: почему бы в деревню не приехать той самой старухе из Москвы, которая рассказала Кузьме об одинокой девушке? Ведь она-то знает, что Кузьма — не отец Наташи! В своей книге «Почти серьезно» Юрий Никулин писал: «Этот ход нам понравился. Дописали эту сцену. И вот снимаем, как мой герой входит в избу и вдруг видит ту бабульку. Как же надо реагировать на такую встречу Кузьме? Я проигрывал десятки вариантов... Но все получалось слишком наигранно. Тогда Лев Кулиджанов попросил: «Юра, покажите, как бы вы испугались, если бы работали в цирке клоуном». Цирк — дело знакомое. Через несколько секунд все в павильоне хохотали, смотря, как я показывал испуг. Но и это не годилось для картины. И тогда мы решили: а пусть испуга не будет заметно — Иорданов словно окаменеет...»

Екатерина Яковлевна охотно участвовала в подобных экспериментах. После этого фильма Мазурова прочно вошла в число активно работающих актрис кино и снималась до середины 70-х: «Дядя Ваня», «Кыш и Двапортфеля», «Джентльмены удачи», «Большая перемена», «Руслан и Людмила». А потом решила уйти на покой. Звонки со студий раздавались еще долго, но актриса ссылалась на плохое здоровье. У нее не выходило из головы мудрое изречение: «Оставь искусство раньше, чем оно покинет тебя».

Так в жизни Екатерины Мазуровой закончилось и кино... Но искусство продолжалось.

Среди документов Российского Государственного архива литературы и искусства хранится и это письмо, адресованное Ирине Федоровне Шаляпиной. Мазурова, лично не знакомая с дочерью великого певца, рассказывала ей о зарождении музея в Шуе: «Года два тому назад группа энтузиастов начала организовывать там краеведческий музей на общественных началах — всю работу ведут пенсионеры, учителя и буквально с миру по нитке они собирают интересные экспонаты. И теперь музей есть, и они уже мечтают расширить помещение. В 1920 году я в этом городе начала свою театральную деятельность. Дирекция музея запросила у меня материалы о моей работе, и я конечно выслала им все, что у меня было. И с тех пор наша связь стала крепнуть, я из своих скромных сил отдала им кое-что из вещей и поехала туда навестить свой город и увидеть своими глазами музей. Я была поражена тем, что увидела! Для маленького города проделана огромная работа, люди старые все свои силы отдают этому прекрасному и полезному делу. У меня там было несколько встреч с публикой, и поверьте мне, Ирина Федоровна, мне приятно было увидеть, как вырос наш народ! Какая жажда у людей к прекрасному! Как они любят искусство, актеров, и у всех на устах было имя Великого певца земли русской Федора Ивановича Шаляпина...» Далее актриса просила Ирину Федоровну подарить музею что-либо, связанное с именем ее отца.

Сегодня Шуйский краеведческий музей — действительно, гордость города. Он разместился в старинном здании бывшей Городской думы, выполненном в псевдорусском стиле в виде терема. И убранство музея, и его экспонаты вызывают восторг: это и живопись XVIII-XX веков, и декоративно-прикладное искусство, и текстиль, и личные документальные фонды шуян. Многое из представленного связано с именем актрисы Мазуровой.

...Экскурсовод продолжает свой монолог: «В 1972 году после посещения Шуи Екатерина Мазурова принимает решение передать в дар свою частную коллекцию. Шедевры этого собрания — портреты работы Шильдера, Галкина, Маковского, Левитана и уникальные миниатюрные портреты. Коллекция фарфора дает возможность представить этапы развития керамического производства как в России, так и за рубежом, знакомит с изделиями частных крестьянских заводов и крупных мануфактур России конца XIX — начала ХХ веков. Екатерина Яковлевна Мазурова стала и организатором первых творческих выставок художников Москвы на площадках музея. Благодаря ей, шуяне познакомились с работами известного художника Спасского, лично знавшего Есенина, Бальмонта, Бурлюка и других своих известных современников. Вслед за собранием Екатерины Яковлевны в художественную коллекцию музея стали поступать новые дары. Это работы художников Курылева, Кречетова, Лучишкина, Кеслер, Рейтенбург, Назариной, Лебедева-Шуйского. В музее появилась коллекция декоративно-прикладного искусства «Художественные промыслы России»...

Несмотря на преклонный возраст и слабое сердце, Екатерина Яковлевна ездила в Шую довольно часто. Да и в Москве ее деятельность по поддержке музея была активной. Лишь в середине 80-х Мазурова оставила все дела с чувством выполненного долга.

С внучатой племянницей Наташей
Екатерина Яковлевна жила в маленькой квартирке с соседями на первом этаже возле Курского вокзала. Была превосходной, по-старинному, хозяйкой. Устроила под полом погреб — все для квашенной капусты, моченых яблок, маринованных грибов собственноручного приготовления! В таких скромных условиях заслуженная артистка РСФСР прожила до восьмидесяти лет. Когда дом начали ломать, Мазуровой предложили переехать в новый район Марьино, чего ей очень не хотелось. Ей советовали обратиться за помощью к Юрию Никулину, да и Никита Михалков обещал решить этот вопрос, если она согласится сниматься в «Обломове», но Екатерина Яковлевна никого ни о чем не хотела просить. Каким-то способом решила все сама и переехала в Лефортово.

Человек домашний, Екатерина Яковлевна все равно оставалась центром притяжения. Каждую субботу у нее собиралась компания: близкие, родственники мужа, друзья по театру в Потсдаме, выпивали, играли в карты, смеялись. Дни рождения отмечались обязательно дважды: с родней и актерами. На праздники всегда готовила кролика.

Неожиданно пришедшая известность не изменила старую актрису, не вскружила ей голову. Соседи знали ее давно, а теперь стали узнавать и прохожие на улице. Правда, период этот был не долгим, и так как Мазурова очень быстро ушла из кино, звездой она стать не успела. Не написали о ней больших статей, не сняли документальных фильмов. И то, что прожила она 95 лет и ушла из жизни не так давно, знали только близкие да жители маленького города Шуя.

В дар этому городу Екатерина Яковлевна передала в общей сложности более тысячи экспонатов. В дарственной она писала: «Шуя дала мне возможность стать актрисой и открыла путь в большое искусство. Собранные вещи за всю мою жизнь с глубокой любовью завещаю только городу Шуе». В советские годы таких благотворителей, как Мазурова, было очень немного. Но она привыкла отдавать — талант, силы, доброту, всю себя. И ничего не просила взамен.