21 февраля. «Ты и я» Бернардо Бертолуччи стартует в российском прокате

Лоренцо — странноватый подросток 14-ти лет, испытывающий проблемы в общении с родителями и сверстниками. Однажды он объявляет родителям, что вместе с классом должен отправиться в поход на целую неделю. Но вместо похода Лоренцо запирается в подвале дома, радуясь возможности побыть наедине с любимой музыкой, книгами и муравьиной фермой. Неожиданное появление старшей сестры — 25-летней красавицы Оливии — разрушает планы Лоренцо. Вместе с сестрой в его жизнь вторгается реальность, которой он всегда сторонился, реальность с её тоской и поэзией, страхом и радостью, ломкой и наслаждением. Замкнутые в тесном пространстве подвала, мучаясь клаустрофобией и предчувствием любви, брат и сестра открывают для себя безграничность мира...

«Ты и я» — это фильм о борьбе, мечтах и разочарованиях двух молодых людей. Мне уже за 70, но меня всё ещё интригуют молодые персонажи и мне интересно запечатлевать на пленке их энергию, их жажду жизни, пытаться показать мир их пытливыми глазами. Многие мои фильмы повествуют о молодых людях, их особенных эмоциональных трудностях и состояниях. Это было и в «Мечтателях» и в «Ускользающей красоте», да и «Двадцатый век», «Последний император», «Маленький Будда», «Последнее танго в Париже» они ведь тоже во многом об этом...»» — рассказывает режиссер фильма Бернардо Бертолуччи.

БЕРНАРДО БЕРТОЛУЧЧИ О СВОЕЙ РАБОТЕ НАД ФИЛЬМОМ «ТЫ И Я»

Когда несколько лет назад я потерял возможность двигаться, то подумал, что моя карьера в кино закончена. Я не мог свыкнуться с мыслью о том, что я больше никогда не буду снимать фильмы. Но когда я понемногу освоил «искусство» жизни в инвалидном кресле, то понял, что вполне могу снимать фильмы сидя, а не стоя. Сделав «Ты и я», я чувствую, что вернулся к жизни и готов приступить к съемкам следующего фильма.
Но пока я рассказываю вам о фильме «Ты и я». Все началось два года назад, когда Никколо Амманити принёс мне свой роман «Io e Te» («Я и ты»), который только что вышел из печати. Прочитав первые несколько страниц, я почувствовал желание обязательно снять по этой книге фильм. К тому времени я уже 30 лет не снимал фильмы на итальянском языке. И вот теперь я понял, что жажду услышать в своем фильме итальянскую речь, с нетерпением жду того момента, когда смогу снимать итальянский фильм с итальянскими актерами в Италии!
Сюжет романа требовал некоторых переделок. Поэтому я попросил Амманити поучаствовать в написании сценария вместе с Умберто Контарелло и Франческой Марчиано. Впрочем, самые важные изменения не попали в сценарий. Дело в том, что они были внесены в сюжет не в момент написания сценария, а уже во время съёмок. И в этом сущность кино!

Меня увлекла идея превратить привычную «клаустрофобию» — страх тесного захламлённого пространства — в «клаустрофилию» — любовь к пребыванию в замкнутом пространстве подвала. Я старался сделать так, чтобы один и тот же подвал выглядел по-разному в каждой сцене — он меняется в зависимости от освещения и от планов мальчика, Лоренцо. Я хотел, чтобы обстановка подвала производила каждый раз иное впечатление, чтобы с развитием сюжета в подвале всё время появлялось что-то новое.

На то, чтобы отобрать актёров на роли Лоренцо и Оливии ушло несколько месяцев. Я встретился практически со всеми итальянскими актрисами возраста героини, как очень популярными, так и совсем неизвестными. Честно говоря, мне хотелось найти два новых лица, которых ещё не видели в кино. На роль Лоренцо мы отсмотрели огромное количество актёров. Я давно тесно не общался с подростками, и не мог представить себе лицо Лоренцо. Но все сомнения отпали, когда я увидел большие глаза Якопо Олмо, его причёску в духе Роберта Смита из The Cure, маленькое лицо, которое напомнило мне молодого Малькольма МакДауэлла и, как ни странно, персонажей картин Пазолини... Я видел, как Якопо Олмо буквально рос перед камерой в дни съемок. Или это мне только казалось?

Я всегда уделяю особое внимание музыке в фильмах. Ведь как учат нас великие традиции американских мюзиклов, музыка делает возможным в кино, то что кажется невозможным... Песню «Ragazzo Solo Ragazza Sola» я впервые услышал очень давно по радио, когда ехал по улицам Лос-Анджелеса в своей машине. Дэвид Боуи пел на итальянском, пытаясь сохранить свой английский акцент. Это была итальянская версия его песни «Space Oddity» («Странный случай в космосе»). Он там поёт: «Земля передаёт майору Тому. Майор Том передаёт Земле», и так далее. В итальянском варианте это зазвучало как: «Скажи мне, одинокий мальчик, куда ты идёшь, потому что там, куда ты идешь, столько боли...». Песня с научно-фантастическим сюжетом стала романтический итальянской песней. Текст на итальянском написал Могол (Джулио Рапетти. Прим. ред.), которого я просто обожаю, он прекрасный поэт. И эта итальянская версия песни пригодилась для одной особенно важной сцены в фильме «Ты и я». Начиная съемки «Ты и я», я с радостью ухватился за возможность использовать новые технологии, которые появились в кино за время моего 10-летнего отсутствия. Я даже подумывал снять «Ты и я» в 3D. Мы сделали несколько пробных сцен на студии Чинечитте. Но это слишком долгий процесс для меня. В моих фильмах один кадр даёт рождение другому, а тот третьему... В моем кино нет времени на сложные технологии — двигать эти трёхмерные камеры или просто менять линзы. Может, через пару лет я снова попробую... Потом я решил снять фильм в на цифру. Но эта неконтролируемая яркость была невыносима для меня. До этого я не задумывался на тем, как велика моя ностальгия по импрессионизму и насколько сильно она связана у меня с 35-миллиметровой киноплёнкой. Но когда я понял это, то решил снимать «Ты и я» старым проверенным способом.