Картина Сальвадора Дали «Христос святого Хуана де ла Крус»
Федор Пирвиц, Специально для «Фамильных ценностей», Санкт-Петербург
Наряду с Шагалом и Пикассо, Cальвадор Дали — один из самых известных художников XX века. В нашей стране даже сложился своеобразный «культ» Дали. Именно его образ с усиками-антеннами и полубезумным взглядом вспоминается при словосочетании «гениальный художник». На этот образ так много налеплено, что уже и не поймешь, кто же Дали самом деле: гений-мистификатор, о котором знают даже те, кто никогда не был в музее, или жадный клоун, как считали некоторые арт-критики, католик ли он, либо фрейдист... Попробуем разобраться на примере истории одной из самых известных картин мастера.
КОНСТРУКТИВИСТЫ ПРОТИВ СЮРРЕАЛИСТОВ
Художественно-идеологическая жизнь первой половины XX столетия проходила под знаком противостояния конструктивистов и сюрреалистов. Конструктивизм был идеологией рационального и математически-холодного искусства. Конструктивисты видели свою цель в изменении всей жизни, структуры человеческих взаимоотношений, вида бытовых предметов, квартир, домов и даже городов. Сверхзадача конструктивизма была, разумеется, утопична — создать новое общество, существующее по началам продуманного функционализма. Кресло — это машина для сидения, а кровать — машина для лежания, а, соответственно, квартира — всего лишь «машина для жилья»! Живопись заменялась раскрашенными квадратиками и кружочками на стенах. Памятником такого отношения к градостроительству и дизайну стали печально известные у нас спальные районы, «хрущёвки».
Если идеалом конструктивистов был инженер-конструктор, то идеалом сюрреалистов — психоаналитик. Сюрреализм делал акцент на интуитивном, сновидческом, фантастическом. У сюрреалистов человек (художник или поэт) сам оказывался машиной, механизмом с карандашиком в руке. Следовало просто включить механизм самописания или саморисования и ни в коем случае не «включать голову», дабы не мешать творческому процессу. Успех этого иррационального предприятия якобы гарантировала теория Зигмунда Фрейда.
В начале 1930-х годов Сальвадор Дали активно участвовал в триумфальном шествии сюрреализма по мировым столицам, но уже в 1934 году Дали со скандалом изгоняют из группы сюрреалистов. А после того как он провозглашает себя сторонником католицизма и монархии, практически все прежние друзья рвут с ним всякие личные отношения (как известно, сюрреалисты сочувствовали коммунистам, а отнюдь не Ватикану).
КАТОЛИЧЕСКИЕ ДЕНДИ
Спрашивается, по какой причине фрейдист Дали, известный своими кощунствами, манией величия и цинизмом заинтересовался католицизмом?
К тому времени существовала уже достаточно почтенная традиция взаимоотношений богемного нигилизма и католицизма. Первыми дорожку здесь протоптали французские денди, стремившиеся превратить всю свою жизнь в произведение искусства. Крайность такой эстетской позиции изображает писатель Гюисманс на примере дез Эссента из романа «Наоборот». Этот герой-денди ведет ночной образ жизни, так как свет дня ему «противится». Он проводит время в постоянном поиске все новых и новых ощущений и соблазнов. Со временем, соблазны приедаются, и хочется чего-нибудь еще более острого, «запретного». Как писал Оскар Уайльд: «Устав бродить по вершинам, я добровольно опустился в бездну. Там я искал новых очарований. Я жаждал болезни или безумия, а скорее всего — того и другого». Оскар Уайльд убедительно показал, куда ведет этот путь на примере своего литературного героя Дориана Грэя.
Сей жутковатый идеал не оставался только на бумаге, но был на практике осуществлен вполне реальным человеком, аристократом Эриком Стенбоком. Граф Стенбок жил в XIX веке, умер в возрасте 36 лет. Он был крайне эксцентричной фигурой: гомосексуалист, декадент, наркоман, алкоголик и поэт. Стенбок был одержим сатанизмом, вампиризмом и католицизмом. В последние годы своей жизни появлялся в сопровождении своего духовника и огромной деревянной куклы ростом с человека, он называл куклу «маленьким графом» и вроде бы считал ее своим сыном... Бррр!
Как пишет исследователь дендизма Отто Манн, «Падение во зло и союз со злом не являются лишь следствием неправильного шага. Перед денди возникает здесь религиозная проблема. И он может ее решить, только если вернется в религию. Такой перелом может произойти перед лицом краха „эстетствующего“ бытия. В конце романа „Наоборот“ денди падает, взывая к Иисусу Христу. Писатель Гюисманс же, который здесь изобразил самого себя, уходит из дендизма в аскетизм, став монахом».
Сальвадор Дали, естественно, монахом не стал (еще бы!), и я сомневаюсь в искренности его «обращения», но художник действительно был захвачен мистическими образами, часто он принимался работать над картинами сразу после пробуждения, так как очень трепетно относился к видениям и сновидениям (вспомним Фрейда). Также Дали очень любил и внимательно изучал творчество старых испанских мастеров Сурбарана и Мурильо, искренне верующих католиков, черпавших свое вдохновение в религиозных сюжетах.
В 1950 году монах-кармелит Бруно де Хесус, (любивший водить знакомства с интеллектуалами и художниками) рассказал Дали об одном редком старинном изображении распятия. Оно принадлежало руке поэта и писателя-мистика по имени Хуан де ла Крус. Здесь стоит сделать краткий экскурс в историю католической духовности.
ИСПАНСКИЕ МИСТИКИ, «БОСЫЕ БРАТЬЯ»
XVI век, золотой век испанской мистики, был также и временем расцвета Инквизиции. В это страшное для Испании и всей западной церкви время, именно на фоне этой тьмы, ночи, и были явлены миру те светочи, которые позже назвали «испанскими мистиками». Самые известные из них: католические святые Тереза Авильская и ее ученик Хуан де ла Крус.
В семидесятые годы XVI века начала претворять в жизнь свои реформы Тереза Авильская. Характер у нее был хоть куда: в детстве Тереза подговорила своего младшего брата бежать из дома, чтобы погибнуть за веру в стране мавров. Конечно же, беглецов вернули. В двадцатилетнем возрасте, наперекор воле отца, Тереза ушла в кармелитский монастырь.
Мысль о необходимости вернуть орден к изначальному уставу пришла к ней после выздоровления от тяжелой болезни. Монахини уже выкопали могилу, но кризис миновал. От созерцательной жизни Тереза устремилась к активной деятельности и прошла пешком сотни километров по всей Испании, лично основывая новые обители.
Любителям искусства Тереза Авильская знакома по шикарной скульптуре Бернини «Экстаз Св. Терезы»:
По признанию Терезы Авильской, херувим проколол ее сердце огненным копием. Она писала:
Чую я удар нежданный,
и души во мне не стало!
Чем я честь сию стяжала?
Что свершил сей подвиг странный?
Что за смертная услада —
чуять в сердце рану эту!
Боль, которой равных нету; смерть — и жизнь, что ей награда!
(перевод Л. Винаровой)
Тереза Авильская была первой женщиной-писательницей в Испании — и первой женщиной-богословом.
ХУАН ДЕ ЛА КРУС
Иоанн Креста (Хуан де ла Крус, исп. Juan de la Cruz) — католический святой, писатель и поэт-мистик. Реформатор ордена кармелитов. В 1952 был провозглашён небесным покровителем испанских поэтов. Его история такая.
Хуан де Йепес д’Альварес родился летом 1542 года. Родители были очень бедны и Хуана отдали в приют, где он обучался ремеслам башмачника, столяра и живописца. В юности он штудировал литературу, философию и богословие у иезуитов, а средства к существованию добывал, работая в мединской больнице для сифилитиков. В 1563 г. Хуан Йепес принял постриг в ордене кармелитов. В ордене был выработан очень строгий устав: бедность, аскетические упражнения, посты, долгие молитвы, физический труд. В конце XIV- начале XV века орден стал утрачивать былое влияние, и к описываемому моменту начал раскалываться на две ветви — на так называемых «обутых» и «босоногих».
Первая встреча будущих великих реформаторов произошла летом 1567 года. Брат Хуан был очень мал ростом — Тереза, когда он впервые предстал перед ней вместе с единомышленником, воскликнула: «Слава Иисусу, у меня есть уже полтора монаха!» (Ему было тогда 25 лет, Терезе — 52 года.)
Орден кармелитов раскололся; реформированная ветвь получила название «босоногие». (Это не означает, что босоногие кармелиты в прямом смысле слова круглый год ходили босиком. Они носили сандалии на ремешках и проповедывали бедность, в отличие от нереформированной ветви, зимой надевавшей теплую обувь.)
Хуан де ла Крус писал, что все видения и откровения, сколько бы их ни было, не стоят и одного смиренного поступка. Но сохранилось достоверное свидетельство об одном видении святого. Христос с келейной иконы обратился к нему и спросил: «Чего ты хочешь, брат Хуан, за твои труды?» Хуан де ла Крус ответил: «Дай мне пострадать за Тебя!». Просьба была исполнена — в тюрьме с ним обращались так, что Тереза писала испанскому королю Филиппу II: «Лучше бы он попал в руки мавров, ибо мавры были бы милосердней».
В крохотной каморке, куда поместили брата Хуана, источником воздуха и света служила щель под потолком шириной в два пальца. Света в зимний день было так мало, что узнику приходилось вставать на табурет, чтобы читать свой молитвослов. Одежда его истлела. Летом его мучила жара, зимой терзал холод. Ждать помощи от Папы было нечего. Папский наместник Сега дал клятву покончить с босоногими, подчинив их начальству нереформированной ветви и освободив от «вредоносного» влияния Терезы де Хесус, которую назвал «надоедливой женщиной-бродягой, посвятившей себя сочинению книг вопреки повелению апостола Павла: „жены ваши в церквах да молчат“, и основанию монастырей без папской лицензии».
ТЕМНАЯ НОЧЬ ДУШИ
Наступила весна, и узнику сменили тюремщика. Новый тюремщик был молодым и добрым. Он спросил заключенного, не нужно ли ему чего-нибудь, и тот попросил карандаш и бумагу. В тюрьме он написал одно из своих самых известных произведений: «Темная ночь души».
В Авиле, в музее монастыря Воплощения, хранится рисунок, сделанный братом Хуаном незадолго до его заточения в тюрьму. Это распятие, изображенное в очень странном ракурсе — так, сверху, увидела бы его парящая птица. Впоследствии этот ракурс и использовал Сальвадор Дали в своей знаменитой картине «Христос святого Хуана де ла Крус».
