«Похититель теней» Марк Леви.
М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2011г. – 288 стр.
После того, как француз Марк Леви продал право на экранизацию своего дебютного романа о любви парня-брокера и девушки-привидения «Между небом и землёй» самому Спилбергу за два миллиона долларов, акции писателя неимоверно выросли.
Анатолий Стародубец
И вот не успели перевести на русский новый мистический роман Леви «Похититель теней», как он занял верхние строчки в рейтинге продаж московских книжных, уступая лишь книге Уолтера Айзексона «Стив Джобс. Биография».
В «Похитителе...» речь идёт о подростке, который остро переживает развод родителей, а в школе страдает от безответной любви к хорошенькой однокласснице Элизабет и соперничает с ровесником Маркемос, который держит в страхе полшколы. Писатель, очевидно, хорошо осознаёт, что такие банальные сюжетные линии вряд ли долго удержать внимание современных читателей, поэтому делает неожиданный ход: герой у него наделён способностью общаться с тенями, но не с загробными, а с теми, что отбрасывают человеческие тела. Подобная фабула уже была отработана 150 лет назад в сказке Андерсена «Тень». Однако у Леви тени не столь самостоятельны и лишены агрессии. Напротив, они очень дружелюбные, посвящают героя в сокровенные тайны своих хозяев и просят оказать тем психологическую поддержку. «Человек должен измениться, чтобы наша участь стала лучше», – поучают тени мальчика. – Найди для каждого, чью тень ты похищаешь, немного света, который озарит их жизнь, маленький кусочек их скрытой памяти». Герой проникается важность своей миссии. И по мере сил помогает друзьям: школьному сторожу Иву, который страдает из-за того, что его в детстве бросила мать; однокласснику Люку – сыну булочника, мечтающему выучиться на доктора; глухонемой девочке Клеа, с которой у героя были романтические отношения на море.
Действие второй части книги разворачивается спустя 14 лет. Герой стал студентом мединститута и стажируется в больнице, где лечит пациентов, втираясь в доверие к их теням. Но не забывает и о друзьях детства. В книге много сентиментальных пассажей и благородных поступков, которые больше характерны для литературы соцреализма. Но если советские писатели средней руки писали о том, как нужно правильно жить, сражаясь с отдельными недостатками в обществе, то француз Леви знает, где ему нужно притормозить, чтобы мощные потоки позитива уравновесить, например, смертью какого-нибудь персонажа, которому все отчаянно помогали, да помощь пошла не впрок. У читателей есть повод и порыдать, и преисполниться высоких чувств.