Первый частный музей иконы в России

Евгений Ройзман – несомненно, «герой нашего времени», человек с жестким внутренним стержнем и возрожденческой широтой занятий и взглядов: депутат Госдумы четвертого созыва, борец с наркоторговлей, историк-архивист, искусствовед, мастер спорта, предприниматель, коллекционер и основатель уникального музея, писатель. Наш материал посвящен Ройзману-коллекционеру и почти  полностью состоит из его рассказов, посвященных старообрядческим иконам, их ценителям и хранителям.

ЧАСТНЫЙ МУЗЕЙ «НЕВЬЯНСКАЯ ИКОНА»

– Музей мы открыли в 1999 году. Это был первый частный музей иконы в России. Идею открытия такого музея мне подсказал известный екатеринбургский собиратель Юрий Михайлович Рязанов.

Я много думал об этом. Иконы занимали половину моей квартиры, они находились в офисе, у многочисленных друзей, в нескольких реставраторских мастерских. Переговоры с властями о предоставлении мне помещения под музей начавшиеся еще в 1997 затягивались. Вот уж я набегался. И в это время судьба мне улыбнулась — Анатолий Иванович Павлов отдал мне первый этаж своего особняка и еще две комнатушки впридачу.

Вошло все. В одной комнатке мы с Максом (Максим Петрович Боровик, директор музея) сделали хранилище, другую заняли реставраторы. Уже после открытия, когда икон стало больше, реставраторов переселили, хранилище освободили. Все развесили по своему разумению. Вопрос о развеске был очень сложным. Скажите, как развешивать? По сюжетам? По хронологии? По разделам? По мастерским? Непонятно. Да и опыта не было. Сделали все по наитию. Начали экспозицию с самых ранних, плавно перешли к поздним. Время показало, что мы были правы. Экспозиция получилась стильной и гибкой. Самое главное — с ней можно было работать.

Невьянская икона существовала документально с 1734 г. (икона «Богоматерь египетская» до 1919 г. (Спас Вседержитель). Фактически — у нас есть более ранние невьянские иконы, и мы знаем, о последних тайных иконописцах в 1950-х гг. Явление, которое мы называем «Высокий Невьянск», практически не перешагнуло рубежа XVIII века. С воцарением Александра I, с распространением единоверия и подъемом промышленности на Урале, невьянское иконописание вышло на новый виток. По заказам разбогатевших заводчиков, откупщиков и золотопромышленников, невьянские мастера из династии Богатыревых создавали роскошные шедевры вплоть до конца 1830-х годов, но настоящие, строгие и истовые невьянские иконы остались в XVIII в. Вот, в общем то, и все.

«Рождество Христово». Невьянск, 1780-е годы.

Представляете: Урал, маленький Невьянск, старообрядческий центр, несколько мастерских, всего сто лет иконописания. Жизнь бурлит: то облавы, то обыски — прятались в скитах. На продажу не писали. Только под заказ (если заказа не было, вообще не писали). Иконописцы — уважаемые, все грамотные. Заказчики — тоже грамотные, искушенные и очень богатые старообрядцы. Знали, что желают получить за свои деньги. Кроме того, все искренне верующие, готовые за веру хоть в огонь. В буквальном смысле. Вот отсюда и явление — Невьянская икона. Невьянских икон мало. Иногда мы вынуждены брать то, что заведомо не восстановить. Просто из-за фрагментов. Скоро не будет и этого.

В чем суть музея? Не дать явлению исчезнуть. Считаю, у нас получилось. Вообще музей живой. Вход бесплатный. Посетителей много. За первые пять лет — 150 тыс. человек. Мы все время что-нибудь делаем. Ездим в экспедиции, издаем книги и альбомы, проводим выставки. Первая выставка музея за пределами Екатеринбурга прошла в мае 2005 года в Ферапонтово. Причем, мне очень приятно, что она была именно в Ферапонтово. За 2,5 месяца прошло огромное количество народа. Потом иконы на несколько месяцев переехали в Ярославль. Был очень сильный резонанс.

Е. Ройзман проводит экскурсию для посетителей музея

Много икон нам подарили. Среди дарителей губернатор Эдуард Россель, мой друг и компаньон Вадим Чуркин, мой товарищ и добрый человек Игорь Алтушкин, многие екатеринбургские и московские коллекционеры и реставраторы. Всем им огромное спасибо!

Я очень люблю Музей. Полагаю, что это лучшее дело, что я сделал в своей жизни. И, может быть, самое важное.

ПРОПИЛЕНННАЯ ИКОНА

«Рождество Богородицы со сценами жития». Это Невьянск.

Очень высокий уровень. Чудом сохранилась дата: «ЗТМЕ». Это значит 7345 год от Сотворения Мира, т.е. 1837 год.

Я не знаю, что за история стоит за этой иконой. В навершии ее — Господь Саваоф с херувимами. Прописанные лики херувимов в два раза меньше спичечной головки — все процарапано и до средины икону пропилили ножовкой.

Ну, я понимаю, ненавидишь ты — расколи топором, все не так больно.

Посмотрим, что можно сделать.

Раскроем, проклеим. А пропил трогать не будем.

Пусть останется в назидание потомкам.

СТАРЫЕ МАСТЕРА

Харлампий Магнезийский с житием. Невьянск, 1860-е — 70-е годы.

Харлампий чрезвычайно почитался нашими старообрядцами. Дело в том, что святой, являясь ревнителем истинной веры, имел очень большой авторитет в народе, и поэтому подвергался всяким мучениям и казням от начальства. Но все ухищрения и злые козни обращались против самих мучителей. Харлампий, человек сильный и великодушный, всегда своих мучителей прощал. Когда начальник пожелал  драть  тело Харлампия железными кошками, руки его отсоединились и повисли на теле святого. Харлампий его пожалел, они потом обратно сделались. А игемон Лукиан плюнул в Харлампия, и голова Лукиана тут же развернулась на 180 градусов. Харлампий его простил, и голова обратно повернулась.  По-разному пытались мучать святого старца, и привязали его к коню. А конь повернулся к мучителям, и говорит человеческим голосом: «Ну вы и дураки!». И тогда решили Харлампия казнить. И в ночь перед казнью старец удостоился беседы со Спасителем. И Спаситель спросил осужденного: «Друже Харлампий, что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал?». Харлампий ответил просто: «Боже, где я буду похоронен, пусть та земля будет вовек плодородной и не знает бед». «Будь по-твоему» — сказал Господь. А утром, когда пришли чтобы забрать Харлампия на казнь, он не дожидаясь этого торжественного момента, взял да и тихо умер своей смертью. В возрасте 113 лет! Представляете, какой посыл недоброжелателям?!

В земледельческих регионах Харлампий почитался как охранитель урожая, а здесь, на горнозаводском Урале он хранил от внезапной смерти без покаяния.

На этой иконе более 90 ликов.  Все рельефные,  наплавлены белилами во много слоев, и завершены тончайшей «отборкой», такой прием у иконописцев. Одежды в большинстве своем богато орнаментированы, а лики большей частью, характерные. Любой из ликов кроме центрального можно закрыть спичечной головкой. А вот  когда ангелы берут душу Харлампия, и возносят ее к Господу, лик души гораздо меньше спичечной головки, вот, посмотрите.

Эта икона, несмотря на ее очень высокий уровень, не выпадает из общего контекста современных ей Невьянских икон. То есть такой уровень был правилом, а не исключением.

«ГЕОРГИЙ»

Одному серьезному собирателю сказали, что далеко на севере в одном старообрядческом селе у мужика есть огромная доска – «Георгий» 18 века. И вот этот собиратель одел шапку-ушанку, болотные сапоги и поехал. Два дня ехал на поезде, потом еще день по узкоколейке, потом вверх по течению на моторке. Нашел этого мужика чуть ли не за Полярным кругом. Выторговал, взвалил на спину и понес довольный. Через несколько километров слышит топот: за ним бежит хозяин иконы со здоровенным ножом. Догнал, отдышался и говорит:

— Слышь, братан, повремени-ка чуток! Я золото соскребу себе на зубы.

ЩЕПНАЯ ИКОНА

Щепная икона (на щепе) в 19 веке расходилась по России в огромных количествах. Известно, что одна семья делала в неделю до шестисот таких икон. Потом их убирали фольгой (иногда их называют подфолежные, потому что икона не прописывалась полностью, и из-под фольги видны были только лики и кисти рук), бумажными цветочками и помещали в недорогие киоты. Эти иконы и тогда были доступными и недорогими и сейчас продаются за сущие копейки, при этом они очень трогательные и выразительные.

Однажды один ярославский собиратель подарил мне небольшую коллекцию щепных икон. Я вижу в них сочетание наивности с изысканностью, и кроме того они напоминают мне знаменитый фаюмский портрет:

CУНДУК. РАСТРЕЛЯННАЯ ИКОНА

Увидел сундук в Вологде у Миши Сурова (Михаил Васильевич Суров, политик). Вцепился в него, и Мише ничего не оставалось, как подарить мне его для музея. Сундук, как сундук. Крепкий, добротный. Закрывается без щелей, с замочком. Сделан из икон. Из ростового образа Николы и из Александра Невского. Причем мастер, который получил эти иконы на складе, постарался сделать максимально уважительно. На передней части Никола практически нетронут, только ноги опилены — они пошли на тыльную сторону, а Александр Невский пошел на торцы. Сундук происходит с Верхней Ваги.

А вот замечательная икона «Единородный Сын» — она тоже происходит из Вологды. В 1929 году она была выдана со склада завхозу школы, и велено ему было сделать из этой иконы школьную доску. Однако, завхоз бережно спрятал икону на чердаке, а для школьной доски нашел какой-то другой материал. «Единородный Сын» пролежал на чердаке до 2002 года. Внуки завхоза нашли эту икону, продали московскому коллекционеру, и купили на эти деньги квартиру. Теперь икона у нас в музее.

А вот остатки шкафа, который на помойке нашел художник Витя Махотин. Шкаф был сколочен из огромной распиленной иконы «Сошествие Святого Духа на Апостолов». Судя по некоторым признакам, эта икона находилась в Соборе Святой Екатерины, который в 1930 году варварски разрушили большевики. У меня только две створочки. Обе они прицельно расстреливались из пневматической винтовки.

ХУДОЖНИК

В конце 60-х годов в Москве учился один художник. Жил он в общежитии с женой и ребенком. Прямо, скажем, бедствовал. И вот, получил он письмо от своего армейского друга. Друг писал, что там, где он живет, под Вяткой, есть заброшенная церковь, в которой множество старинных икон. И если у художника есть возможность продавать, то друг бы ему в Москву иконы понемножечку высылал. Художник согласился, и работа закипела. Друг брал иконы, стесывал топором всю заднюю сторону, чтобы икона становилась как можно тоньше, после чего распиливал оставшееся и бережно упаковывал в ящики. Художник в Москве получал эти посылки, продавал по пять рублей — тем и кормились. Так продолжалось несколько лет ...

“Варварство!”, – скажете вы. Да, ладно, чего уж там, мы знаем случаи и похлеще! Тем более что церковь эта через пару лет сгорела дотла, а все иконы, остававшиеся в ней погибли ...

СТРАШНЫЙ СУД

В знаменитом  Никольском храме в Быньгах на входе с правой стороны висела большая икона «Страшный Суд». Весь храм был оформлен невьянскими иконописцами, центральный иконостас — конец XVIII века, очень высокий уровень. Левый придел — 20-е годы XIX в. Правый — 60-е XIX в. А «Страшный Суд» — совершенно иное письмо. Не побоюсь сказать, такая, народная икона. Думаю, что 70е-80е гг XIX века. А так, как она висела высоко, бабушки, протирая ее, вешали тряпки на палки, и прямо так, как матрос пароходную палубу!...

 Мы забрали ее на реставрацию. Люба Лаптева, реставратор из первого выпуска реставрационного отделения училища им. Шадра, раскрыла ее и проклеила. А работать очень сложно, потому что написана икона прямо на доске, без левкаса (грунта), какой-то невероятной смесью темперы и масла. Мало того, там еще все время вылезает какая-то веселая ультрамариновая подложка!

 А потом, известный реставратор Владимир Кондюров и его сын Сергей в течение недели, прямо в музее «Невьянской иконы» «Страшный Суд» тонировали.

С левой стороны — те, которые хорошие. Их ждет Райский Сад. С правой стороны — все наоборот. А в левом нижнем углу показано, как по зову архангеловой трубы, под звездным небом, на Страшный Суд восстают умершие из могил, оживают проглоченные зверями и морскими чудищами...

А в правом углу, в аду сидит Сатана и держит в руках человека, как вы думаете, кого?... Вы правильно догадались — Иуду. У него еще такой коричневый мешочек в руках...

НАРОДНАЯ ИКОНА

Народная икона — это, в первую очередь, непрофессиональная икона, написанная не на продажу, а под заказ или для личного пользования. Определения «Народная икона» до сих пор нет. И у меня нет. Народная икона всегда эмоциональная и очень харАктерная.

А вот эта икона была случайно найдена на недостроенном чердаке, среди хлама:

ЖИЗНЕННОЕ

Как-то исполнялось 7 лет Музею Невьянской иконы. Сидим мы с Максом по этому поводу, выпиваем. За эти годы мы издали несколько научных вестников, серьезный альбом по музею, несколько книг о художниках и вообще. Летом 1999 я начал готовить музей. Подходил я к нему долго. Иконы начал собирать еще с 1978 года, потом лишился первой коллекции икон, потом начал снова, потом издал альбом «Невьянская икона» и вдруг до меня дошло, что любая коллекция имеет смысл только тогда, когда ее люди видят. А хранить все собранное в сундуке под замком — это все равно, что ты в армии получил посылку и съел ее ночью тайком под одеялом, чавкая и хрюкая.

И вот я начал готовить музей. Я никуда не торопился. Делал все основательно. И вдруг неожиданно сам для себя начал бороться с наркотиками. Осенью 1999 я заторопился. Я совершенно четко понимал, что меня вот-вот убьют. Я очень хотел успеть сделать этот музей. Открылись мы 4 декабря. Музей получился. Я был очень счастлив и уже было стал забывать, что каждый день ждал смерти. Напомнили мне об этом совершенно мирные люди.

Реставраторы — удивительный народ. Я не перестаю им поражаться. Был у меня один знакомый Вова Кондюров. Реставрировал иконы для музея, много работал. Потом стал иконы задерживать месяцами. Приехал я к нему посмотреть. Смотрю, все мои иконы стоят в уголке у дивана, а он, высунув язык от старания, работает с совершенно неизвестными мне вещами. «Вова, — говорю я ему, — тебе что, работы мало?» — «Да нет, — говорит, — хватает». — «Вова, что тебе надо? Я ведь тебе плачу?» — «Ну да, — отвечает, — больше всех». — «И в музее, и во всех альбомах, которые мы выпускаем, везде подписано „реставратор В. Кондюров“. Тебе приятно?» — «Приятно», — отвечает. «Так почему же ты берешь работу со стороны?» Молчит, только в носу ковыряет. И тут выплывает его жена Оксана и говорит: «Женя, все очень просто. Сегодня ты есть, а завтра... Что же мы тогда делать будем? А так пока все нормально, решили и других клиентов подтянуть». — «Спасибо, — говорю, — Оксана. Молодец».

Заехал к реставратору Пете Горнунгу, а он делает нам для музея художников Екатеринбурга замечательную картину конца XIX века работы художника Лаврова. Вижу, что-то хочет сказать, но стесняется. Начал, как обычно, издалека. Я говорю: «Петь, что тебе нужно? Если тебе деньги нужны, ты скажи: мне нужны деньги». — «Да нет, понимаешь ли, мне звонили из Москвы, сказали, что грядет дефолт...» — «Петь, короче, что ты хочешь?» Набрал полную грудь воздуха и говорит: «Я хочу получить деньги вперед». — «Петя, какие проблемы? Так бы и сказал». — «Да нет, ну понимаешь ли...»

Вечером ко мне пришли в гости художники Волович и Брусиловский. Виталий Михайлович подарил мне для будущего музея знаменитую скульптуру Эрнста Неизвестного «Пробивающий стену». Мне стало чуть легче. Мы пошли с Воловичем в библиотеку. Я ему говорю: «Виталий Михайлович, представляете, с того момента, как я начал серьезно бороться с наркотиками в нашем городе, некоторые художники и реставраторы пытаются с меня получить деньги вперед». — «Женя, — ответил вежливый Волович, — они просто переживают за Вашу жизнь». — «Нет, — говорю, — Виталий Михайлович, они переживают за свои деньги». Мы посмеялись и стали смотреть книжки.

ИНТЕРВЬЮ

– Евгений Вадимович, Вы известный коллекционер. Хочется спросить – почему именно иконы? Можно коллекционировать – марки, значки...

 – Интересно было. Мир закрытый был в то время.

 – Как вы приобрели первую икону? Это было делом случая?

 – Много первых было. Деревня была заброшенная. Никого там не осталось. Иконы были во многих избах. Брошенных деревенских икон было вообще очень много.

 – В основу вашего музея легли старообрядческие иконы из Невьянского завода Демидовых. Почему именно там возникли иконописные мастерские?

 – Демидовские заводы были мощным религиозным старообрядческим центом Урала. Туда шли две волны старообрядцев: одна – с Поморья в середине XYII века, вторая – с Поволжья после 1722 года. Их у нас называли кержаками. Здесь произошло слияние мощных старообрядческих потоков.

 – На Урале писались тысячи икон, в том числе и невьянские. В чем секрет такого массового производства?

 – Невьянская икона – это икона горнозаводского Урала. Это явление искусствоведы так и назвали – горнозаводское старообрядческое иконописание. Их отличало – первое – то, что старообрядцы свято блюли традиции. И второе – эти иконы были высотехнологичны. Плотницкое, столяреное мастерство было на очень высоком уровне. Этим «невьянские» отличаются от всех икон, которые писали в России. Очень высокий класс. Сами старообрядцы были людьми другого уровня.

 – Если иконы стоили так дорого – значит иконописцы были людьми зажиточными?

 – Иконописцы были уважаемые, богатые люди. Могли себе позволить работать только на заказ.

 – Термин «невьянская школа иконописи» появился не так давно. Кто ввел этот термин?

 – Впервые об уральском иконописании упомянул Д. Н. Мамин-Сибиряк в очерках «Самоцветы» и «Платина», потом был знаменитый доклад Сюшеля Дюлонга, прочитанного им в 1923 г. на заседании Уральского общества любителей естествознания. Дюлонг был представителем французской миссии, объезжал часовни и обратил внимание на высокий уровень местного иконописания. Его доклад стал первой попыткой научного изучения вопроса. А в научный оборот этот термин ввели уже мы. В 1997 г. был издан альбом «Невьянская икона». Хотя первая публикация в прессе прошла еще в 1986 г. Явление лежало на поверхности.

– Что характерно для такого рода икон? Вы можете назвать «особые приметы» невьянского письма?

 – В первую очередь – это «белоликость», которая является одним из основных аттрибутивных признаков. Второе – очень высокий класс, очень высокая технологичность. Существует ряд косвенных признаков: с какого-то момента обилие золота, отражение в пейзажах местных географических особенностей – серо-голубые горки, например – именно так они и выглядят вокруг Невьянска. Иконы выполнены в одной цветовой гамме, их сразу видно. Качество письма очень высокое и только темпера – никогда масло.

– Чем вы лично руководствуетесь, когда выбираете икону?

– Звонит мне как-то знакомый реставратор. «Заедь, – говорит, – вещь посмотри». Приезжаю – совершенно черная доска. Взял в руки – доска ровная, сосна, аккуратно сняты фаски, чуть скруглены края. Доска обработана идеально – породистая доска – не увело ни на миллиметр. Всматриваюсь – вроде Богоматерь с Младенцем. По полю – дырочки от гвоздей. Если были гвозди, значит, была басма, если басма – значит первая половина XYIII века. Позднее у нас басму не использовали. Провел рукой по изображению и почувствовал рельеф. Рельеф сохранился – значит изображение не затерто. А это значит – икона древняя, невьянская и в хорошей сохранности. После расчистки, когда мы икону увидели, были просто поражены. Такие невьянские иконы встречаются крайне редко. Так, вслепую, была куплена одна их лучших икон в нашем собрании – «Одигитрия».

– Невьянск – бывшая столица старообрядчества – какой он теперь?

– 30 тысяч жителей. Старообрядцы там еще есть. Стоит старообрядческая часовня, церковь на горке.

– Вы сказали, что иконы были «дорогим удовольствие»? Сколько стоили иконы?

– Вы же понимаете, что в XIX веке, в основном, купцы были русские старообрядцы. Жили на другом уровне. Старообрядческие поселения отличаются от обычных. Я это видел, когда ездил студентом по экспедициям. Икона по тем временам стоила очень больших денег.

Наш научный руководитель нашел в архивах, как один старообрядец заказал икону, стоимость которой 70 рублей. Это была 2-я половина XYIII века. Через несколько страниц шло описание всего его имущества. Так у него изба, надворные постройки и скотина потянули на 20 рублей. Мало того, если в приданое давали икону невьянского письма, она описывалась отдельно. Я больше скажу, невьянские иконы в деревнях я не встречал ни разу. Из деревень они не приходили никогда, только из горнозаводских поселков и городов, там, где было производство и жили богаче. Они и сейчас не приходят из деревень.

 – Какие иконы пользовалась наибольшим спросом среди уральских старообрядцев?

 – Мы можем судить только по тем, которые дошли до нас. У меня был случай, в музей заглянул один известный российский дипломат. Он занимался иконой в свое время очень серьезно. Особенно была волна перед Олимпиадой. Он говорит: «Знаешь почему у тебя все это есть? Потому что мы этого ничего не брали». Брали в те годы определенные сюжеты: «Георгиев Победоносцев», «Флор и Лавр», чтобы побольше лошадок было, а «Богородиц» и «Спасов» называли «моноликами». Лишний раз их не брали, потому что икон было много, все было завалено. Но больших невьянских икон было мало. Я знаю только один случай большой форматной иконы 80-х годов XYIII века. «Казанских» было много, любили старообрядцы заказывать эту икону. На Урале вообще был культ «Казанской». Из Богородичных она чаще всего встречается. Следом по количеству идут «Никола», «Спас» и «Покров». «Спаса» любили заказывать поморцы.

– Через 70 – 100 лет икона темнеет. Как и где вы восстанавливаете иконы?

– Реставрация – это большая проблема. Какую-то часть икон – особенно XYIII век – мы берем просто из-за фрагментов, понимая, что восстановить их невозможно. Как есть, так и останется. Работа с иконами требует большой реставрационной работы. Мы вынуждены были создать свою собственную реставрационную мастерскую. Потом открыли реставрационное отделение в Екатеринбурге в Художественном училище.

– Почему вы открыли музей? Ведь можно было остаться частным коллекционером?

– Растешь, становишься старше.

– А почему бесплатный?

– Не буду же я на этом деньги зарабатывать...

– Вы создатель первого в России частного музея «Невьянская икона». Собирательство просто увлечение для вас или что-то большее?

– Конечно, сначала было увлечение. Стали работать, издали альбом. В работу была привнесена большая научная составляющая, открыли музей – это уже большая общественная составляющая. Собирательство и удовольствие – это настолько разные вещи.

– Ваша любимая икона?

– Все иконы любимые.

– Как Вы относитесь к мнению, что икона должна быть в церкви, а не в музее?

– Икона вообще никому ничего не должна.

Специально для «Фамильных ценностей» — Федор Пирвиц

(по материалам сетевой прессы и сервиса livejournal)