Тайгер Лиллиз играют «Гамлета»
Чеховский фестиваль, театр Моссовета 3-7 июля.
Дина Радбель
И снова «Гамлет». Каких только «Гамлетов» мы не видели — и в хрестоматийном исполнении, и в плоскости театра — абсурда, и с марионетками, и в пластической интерпретации. Этот — в постановке Театра Републик (Театр Эстербро, Копенгаген) поразил музыкальным прочтением Тайгер Лиллиз.
Если говорить о самых неожиданных российских постановках, — невозможно не вспомнить «Гамлета» в театре Ленсовета. Режиссер Юрий Бутусов на роль принца датского взял женщину (актриса Лаура Пицхелаури), да и вообще — то какая разница, когда он считает, что «Гамлет — миф, не человек, духовная субстанция, не имеющая ни возраста, ни пола, ни веса, ни запаха».
Или вспомнить постановку «Гамлет — Коллаж» канадца Робера Лепажа в театре Наций. Двенадцать действующих лиц по воле режиссера достались одному Евгению Миронову. Его герои живут внутри куба — трансформера. Эффектно, загадочно, необычно.
Нового «Гамлета» нам подарил Чеховский фестиваль. Спектакль датского режиссера Мартина Тулиниуса называется «The Tiger Lillies играют Гамлета». И этим все сказано: Гамлетом правят песни Тайгер Лиллиз. Наверняка, кого-то да удивит симбиоз бардовских песен с текстом Шекспира, но именно это взаимодействие наполнило спектакль новыми смыслами и настроением. Солист TL Мартин Жак в клоунском гриме чуть ли не дрожащим фальцетом комментирует внутренние переживания героев, используя для этого 19 специально написанных песен, а герои, в свою очередь, уходят от амплуа драматических актеров и с легкостью используют цирковые приемы, ломая тела, взлетая «под купол». Суицидно настроенная Офелия (Андреан Леклерк), как сомнамбула, балансирует по боковой спинке кровати, «тонет», подвешенная за ноги, в «море»... Впрочем, неблагодарное занятее рассказывать о том, что надо видеть и слушать. Для каждой сцены и чуть ли не для каждой фразы придуман свой прием: то шекспировским миром правят гигантские куклы, то вертикальная стена открывает окна, выпуская на свет божий головы всех действующих лиц, то она же, опускаясь, давит надгробной плитой. И только Гамлет (Мортен Кристенсен) — главный кукловод- полностью предан тексту Шекспира, его скорбь беспрерывна, его душа открыта, как полуголый торс, и артикулируя каждое слово, он задает себе и залу извечный вопрос «Быть или не быть?». В целом, Шекспир на сцене явно присутствует, но с привкусом комизма, столь свойственного балагану. К финалу атмосфера накаляется, песни плачут. Последние две Do You Love Me (Любишь ли ты меня) и Desolation Song (Песня отчаяния), несмотря на прощальный минор, все-таки оставляют зрителей в радостно-приподнятом настроении.