Надпись на заборе
Еврей, поверь, на свете есть поляк, который по тебе скучает!
Дина Радбель
Польский художник Рафал Бетлеевский радикальный перформансист, известный в Польше благодаря громкой акции «Я скучаю по тебе, Еврей», провел мастер-класс в Музее и общественном центре им. Андрея Сахарова.
www.sakharov-center.ru
Я скучаю по тебе, еврей! Кто из не евреев может произнести эру фразу вслух, прилюдно, громко? А если еще и попробовать написать «я скучаю по тебе еврей!» на стене какого-нибудь дома в центре Москвы или на заборе, или еще можно попробовать повторить этот опыт где-нибудь в российской глубинке. Там, где евреев очень мало или вовсе нет.
Как это поймут? Как ерничество, надругательство и даже вандализм? Или это искренний вопль души? «Слово «еврей» ассоциируется у нас исключительно с антисемитизмом, - с грустью констатирует поляк, католик Рафаль Бетлеевский. — Вот я решил преодолеть страх перед его произношением».
И он сделал это, объехав, практически, всю Польшу и «надругался» над стенами, расписав простым граффити «я скучаю по тебе, еврей!».
Произошло это пару лет назад, но отголоски этой акции слышны и сегодня.
Дошли они и до Москвы.
В эту короткую фразу «Я скучаю по тебе, еврей!» автор вложил очень много смыслов. Здесь и комплекс вины целого народа и личная симпатия. Прошлое и настоящее Польши. Да и любой другой страны, где убивали, грабили, унижали, изгоняли евреев.
Рафал Бетлеевский перелистывает страницы истории, вспоминая погибших во время Второй мировой войны, Холокосту, погромы, вынужденную эмиграцию во время антисемитской кампании 1968 года. Он предлагает полякам предстать перед их семитскими фобиями. Он стремится слово «еврей» вырвать из рук антисемитов, избавить его от коннотаций, закрепившихся в массовом сознании.
В годовщину массового убийства евреев в городке Едвабне (10 июля 1941 года), когда их сожгли в амбаре, Бетлеевский на той земле построил сарай и сжег его в знак памяти. Такого рода символическое театрализованное действие, по его мнению, более эффективно, чем демагогия о толерантности, не проникающая в душу, не подвигающая к активному переживанию истории и ее реальному переосмыслению. Резкий художественный акт должен был восстановить общую польско-еврейскую терпимость. Этот огонь должен был очистить от грехов антисемитизма. Но не очистил. Бетлеевский подчеркивает, что все, что связано с евреями, искусственно отодвинуто на задворки памяти. Про это не хотят вспоминать, не хотят говорить, думать.
На встрече с московской публикой, Рафал обстоятельно, тщательно, вдумчиво отвечал на все вопросы. Зрители спрашивали о классиках польской литературы – еврейских писателях, о Холокосте, вместе искали объяснение тотальному польскому антисемитизму.
По словам Бетлеевского, сегодня встретить в Варшаве еврея - это уже чудо. В городе осталось где-то 500 еврейских семейств. Всего в Польше – 20 000 евреев, а вьетнамцев, например, около 90 000.
Отстраняясь от собственной национальности, веры, но, не игнорируя их, польский художник, перфомансист рассуждает об аутентичности, о поиске самоидентификации вне национального контекста. Ему стыдно за поляков, за то, что до сих пор даже в самых высоких кругах — еврейская тема «за семью печатями» и всех, кто пытается замолвить слово, отстраняют от дел.
«Я скучаю по тебе, еврей!» — настойчиво повторяет он. И хочет, чтобы его услышали не только в Польше, но и в Украине, Литве, Израиле, России...