Пол Гринграсс о съемках фильма «Капитан Филлипс»

Три четверти фильма КАПИТАН ФИЛЛИПС было снято за 60 дней в открытом море. «Для меня было принципиально важно снимать фильм именно в океане и именно на рабочем судне, — говорит Гринграсс. — Я взялся за эту работу на том лишь условии, что мы сможем воссоздать описываемые события максимально приближенно к тому, как все происходило на самом деле. Все мне говорили: „Ты сошел с ума! Съемки в открытом море — настоящий ад для режиссера“. Но именно натуралистичные съемки придали картине напряжение, которое невозможно было воспроизвести искусственно».

О решении снимать фильм в открытом море на корабле того же класса, что и захваченный торговец, было сообщено группе. Для самого Гринграсса и его коллег это означало возникновение множества проблем логистического, физического и психологического характера, с которыми они еще ни разу не сталкивались. «Погоня за реалистичностью сопряжена с риском не только для режиссера, — признается Гринграсс, — ему приходиться брать на себя ответственность и за актеров, и за съемочную группу. Съемки были одними из самых трудных в моей карьере. Мы постоянно были в открытом море, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Мы снимали некоторые сцены в чрезвычайной тесноте, другие — на воде. Нас укачивало, мы насажали себе множество синяков и ссадин. Словом, это была настоящая пытка. Но мы выдержали и справились с поставленной задачей. Актеры и закадровая команда смогли почувствовать себя настоящим корабельным экипажем в самом лучшем смысле этого слова. Мы все работали сообща. При этом нельзя недооценивать индивидуальный вклад каждого в общее дело. Актеры были на высоте, осветители блистали, декораторы поражали, монтажеры бесподобно справились со своим делом. Кульминацией их совместного творчества стал захватывающий финал, в котором Том Хэнкс продемонстрировал всю глубину своего актерского таланта. Вообще, самым ярким впечатлением от этого фильма лично для меня навсегда останется финальная сцена Тома Хэнкса. Он очень проникновенно сыграл свою роль».

Первой трудностью на этапе подготовки к съемкам стал поиск нескольких кораблей, которые по сценарию должны были появляться в кадре — рабочий контейнеровоз, два эсминца ВМФ США и авианосец. Подыскивались суда, которые были бы как две капли воды похожи на, участвовавшие в описываемых событиях — своеобразный принцип Гринграсса. Это было не так просто, несмотря на всестороннюю поддержку как со стороны компании Maersk Line, так и со стороны Военного Флота США. «Корабли сходят со стапелей для функционирования, соответствующего их классу, — объясняет продюсер Дэна Брунетти. — Торговые суда ежедневно и круглосуточно курсируют по своим маршрутам, а военные корабли находятся в постоянной боевой готовности и патрулируют охраняемые территориальные воды. Их довольно сложно было зафрахтовать». Компания Maersk предложила воспользоваться судном, которое курсировало в водах Средиземного моря. Такую возможность упускать было нельзя, и съемочная группа направилась на Мальту. «По счастливому стечению обстоятельств судно Maersk Alexander выглядело точь-в-точь как захваченный в свое время контейнеровоз Alabama, — говорит Брунетти. — Для нас эта новость стала началом череды счастливых случайностей».

Представителям съемочной группы удалось уговорить весь экипаж корабля Alexander из 22 моряков остаться на борту еще на два с половиной месяца — на весь съемочный период. Капитан судна Alexander стал неоценимым помощником Гринграсса и Хэнкса — он консультировал кинематографистов как по техническому оснащению корабля, так и в вопросах выполняемых каждым членом экипажа функций. «Мы находились на корабле практически постоянно и могли общаться с настоящими матросами, — говорит Гринграсс. — Мы могли из первых уст узнать, что бы они сделали в той или иной ситуации; как бы отдавали тот или иной приказ; куда бы направились и каким бы оборудованием пользовались, если бы события начали развиваться по какому-то определенному сценарию».

Из-за настойчивой дотошности режиссера с проблемами и трудностями пришлось столкнуться и съемочной группе. Погодные условия часто были отнюдь не дружелюбными, что делало сложный процесс морских съемок практически невозможным. Де Лука вспоминает о том, как снимались сцены на корабле Alexander: «Довольно внушительные волны постоянно бились в борт корабля. Вообще море менялось буквально каждую минуту — то штиль, то качка, то снова штиль. Ни один из нас не мог наперед сказать, что мы увидим на мониторах. Как планировать сцены и подгонять кадры при таком нестабильном ландшафте? Каждое утро съемочная группа, затаив дыхание, ожидала вердикта режиссера — будут ли сниматься сцены на воде или нужно будет остаться на корабле и снимать сцены в трюме».

Маневры 150-метрового контейнеровоза также притормаживали производственный процесс. Координатор морских съемок Даниэль Фрэни Мэлоун говорит: «Это вам не катер. Судно подобного класса предназначено для того, чтобы покрывать внушительные расстояния. Для выполнения простейших маневров нам приходилось обращаться за помощью к портовому диспетчеру, даже элементарные повороты осуществлялись при участии специального буксира. Кроме того, корабль предназначался для транспортировки контейнеров, и разместить на нем съемочную группу было очень не просто. Внутри корабля невероятно тесно — очень узкие коридоры и еще более узкие лестницы. А мы привыкли к избытку свободного пространства. Нам пришлось серьезно сократить список оборудования. Не говоря уже о том, что членам съемочной группы приходилось быть очень избирательными в отношении личных вещей, которые они брали с собой на борт».

Помимо клаустрофобии и прочих неприятностей, с которыми были сопряжены съемки на корабле, кинематографисты столкнулись и с другой трудностью. Нужно было координировать передвижение нескольких судов в открытом море. «Съемочная группа состоит из нескольких сот человек — актеры, костюмеры, гримеры, операторы, декораторы, — говорит Гринграсс. — Спустить всю эту ораву на воду (не говоря уже о достаточно громоздком оборудовании) было очень проблематично. У нас было несколько десятков лодок, не считая спасательные катера. Съемочная группа напоминала флотилию, а я чувствовал себя настоящим адмиралом флота».

Одной из самых захватывающих сцен фильма стал захват Alabama. Она снималась без использования каких бы то ни было спецэффектов. «Нашей первостепенной задачей стало обеспечение безопасности четырех актеров, которые направлялись к движущемуся контейнеровозу на утлой лодчонке, — объясняет Гринграсс. — Им нужно было приблизиться на достаточное расстояние, чтобы забросить лестницу и подняться по ней на борт. Для этого требовалось тщательно все рассчитать, но ключевым фактором в этих расчетах, как я уже говорил, была безопасность. В итоге, наблюдая за этой сценой, вы ни разу не усомнитесь в том, что моторка действительно брала на абордаж огромное судно. Потому что так и было на самом деле».

Во время подготовительного периода четверо мужчин, играющие сомалийских пиратов (Баркхад Абди, Баркхад Абдирахман, Файсал Ахмед и Махат М. Али), начали тренировки по интенсивному курсу. «Пол сказал нам, что не искал обычных актеров, — говорит Абди. — Он хотел, чтобы мы буквально стали пиратами. Поэтому на протяжении нескольких недель мы активно тренировались, и, в конечном итоге, действительно чувствовали себя джентльменами удачи. Но было это не просто. Скажем, я не умел плавать. Я совершенно себе не представлял, как управляться со штурмовой лестницей. Страх для нас стал недопустимой роскошью. Вися на лестнице в 30 метрах над водой, я думал только об одном — мне надо добраться до верха!»

Абди, Абдирахман, Ахмед и Али также научились управлять пиратскими лодками так, словно выросли на них. «На протяжении нескольких недель мы вывозили ребят на мелководье, чтобы они могли покататься на лодках и привыкнуть к ним, — говорит Гринграсс. — Затем мы перешли на тренировки в открытом море, чтобы парни научились стоять в несущейся на полном ходу лодке, несмотря на качку. Можете себе представить, как моторки подбрасывает на волнах? Главная сложность состояла по-прежнему в обеспечении безопасности наших актеров».

Не меньше головой боли досталось и британскому оператору Бэрри Экройду. «Для съемки пиратских лодок нам пришлось соорудить специальную подвесную платформу, на которую прицеплялась камера, — говорит оператор. Дело в том, что когда лодка бьется о волну, она на самом деле ударяет в нее. Нам приходилось как-то выкручиваться, чтобы не оставить камеру за бортом по время очередного удара».

Еще одной трудной во всех отношениях сценой стали сводные маневры ВМФ по спасению Филлипса. Гринграсс назвал ее «самой сложной сценой» в его карьере: «У нас было несколько кораблей ВМФ и несколько вертолетов, не говоря уже о катерах спасателей. Представьте, насколько сложно скоординировать съемку сцены, в которой заняты небольшой авианосец, несколько эсминцев и вертолетов, которые выхватывают спасательную шлюпку из темноты лучами прожекторов. И все это на достаточно высокой скорости, да еще и в открытом море! Любой режиссер вам скажет, что даже один поднятый в воздух вертолет, увеличивает уровень стресса на порядок. При этом мы были вынуждены работать очень быстро, потому что корабли ВМФ поступали в наше распоряжение на короткий промежуток времени».

И ВМФ США, и компания Maersk выказали свою готовность и желание помочь кинематографистам, чем только смогут. Однако, как и в случае с поиском торговца Maersk, подбор военных кораблей предваряли долгие и деликатные переговоры. «Представители ВМФ с самого начала были готовы оказывать нам всяческое содействие, поскольку мы были готовы продемонстрировать военных моряков хладнокровными профессионалами, — говорит Брунетти. — Мне показалось, что им очень импонировало такая интерпретация их деятельности. Но, как и корабли Maersk, все военные суда должны были нести свою вахту. Эсминцы и авианосцы находятся в боевой готовности ежедневно и круглосуточно, готовые моментально отреагировать на любой тревожный вызов в патрулируемом регионе. И это всегда было первостепенной заботой военных моряков, никак не съемки в нашем фильме. При этом они абсолютно не хотели, чтобы мы снимали фильм без их участия. Вопрос состоял только в том, насколько они могут быть вовлечены в съемочный процесс, чтобы не нарушать своего боевого распорядка».

Решение было найдено благодаря гибкому графику съемочной группы. «Мы встретились с одним из адмиралов в Лос-Анджелесе, — вспоминает исполнительный продюсер Грегори Гудман, который решал большую часть логистических вопросов, возникающих на съемках. — Он пообещал, что если мы доберемся до Норфолка, штат Виржиния, он обеспечит нас буквально „всем, что нам только будет нужно“. Честно сказать, мы не планировали путешествие в Норфолк, поскольку никакого кинопроизводства там и в помине нет. Все оборудование пришлось бы везти с собой, что было накладно и неудобно, учитывая большое расстояние. Но выбора у нас не было, поэтому мы стали собираться в Норфолк. Я позвонил адмиралу и сказал: „Ловлю вас на слове“. И он свое слово сдержал. Когда же мы обосновались в Норфолке, я понял — это отличная локация для съемок».

Вместо корабля Bainbridge кинематографистам предоставили доступ на судно Truxtun — 155-метровый эсминец класса Arleigh Burke, который был введен в строй в 2009 году. «Truxtun недавно был отремонтирован и должен был совершить двухмесячный пробный рейс, который включал в себя несколько незначительных маневров, — говорит Брунетти. — Отчасти эти маневры были зафиксированы нами на пленку».

На всем протяжении съемок эсминец находился в боевой готовности. Ракеты с системой автоматического наведения были заряжены и готовы к запуску. Кроме того, было и еще два судна, прототипы которых в свое время помогали экипажу Bainbridge в выполнении сложной миссии. Роль штурмовой амфибия Boxer, входящая в состав антипиратского стратегического отряда, «сыграла» многофункциональная штурмовая амфибия Wasp. Кроме того, был задействован фрегат Halyburton, реальный участник событий 2009 года, приписанный к военно-морской базе в Норфолке.

Передислокация этих военных судов была сложна и опасна — эсминцы еще меньше приспособлены для съемок, чем торговые корабли. «Боевые суда предназначены для несения вахты в 10 километрах от берега, — объясняет Брунетти. — Поэтому каждый их заход и выход из порта был сопряжен с трудностями — на это требовались часы. Вместо этого съемочная группа каждый день приплывала из Норфолка к кораблям на катерах. Обычно флотилия состояла из семи или восьми лодок по 15-20 человек в каждой. После этого каждый из нас поднимался на борт — тоже довольно кропотливый процесс, учитывая океанскую качку и громоздкое оборудование. Каждый день мы плавали туда и обратно».

«Военные моряки подошли к съемкам с большим энтузиазмом, — говорит Гринграсс. — Капитан Halyburton и его помощник фактически отдали судно в наше распоряжение. Они внимательно наблюдали за тем, что мы делаем, и в команде всегда находился тот, кто говорил: „Вы должны знать то-то“ или „В такой-то ситуации мы бы сделали так-то“. Тысячи ценных советов бывалых моряков сделали фильм еще более реалистичным. Боевой информационный пост, все корабельные интерьеры — все снималось на настоящем, действующем эсминце».

Поддержка ВМФ стала лишь одной из составляющих на съемках сцены спасения заложника. «В этой сцене задействовано много средств транспорта — два эсминца, авианосец и вертолет, освещающий прожектором спасательный бот, — говорит продюсер Дэна Брунетти. — Нам нужно было вывести каждое судно на заданную позицию, расставить камеры, луч прожектора должен был выхватить шлюпку из темноты в нужный момент, а актерам в шлюпке приходилось приспосабливаться к серьезной качке, создаваемой окружающими ее кораблями. Им приходилось сидеть в спасательном боте часами, пока мы в точности воссоздавали условия произошедшего в реальности захвата».

Логистика сложной сцены была вновь под контролем Гудмана: «Спасательный бот двигался очень медленно, всего около двух или трех узлов, что намного ниже минимальной безопасной скорости военных кораблей. На слишком низкой скорости мотор боевых судов начинает пробуксовывать. Поэтому расчет точного времени для съемки кораблей и спасательной шлюпки в одном кадре для нас скорее напоминал игру в кошки-мышки. Это было очень непросто — приходилось производить сложные математические расчеты». К тому времени кинематографисты не знали, что в реальности военные моряки сталкивались с теми же проблемами. В 2009 году корабль Bainbridge никак не мог поравняться со спасательным ботом, в котором сидел капитан Филлипс — эсминец постоянно обгонял ботик.

Кульминационная сцена снималась в открытом море в полной темноте. Она стала серьезным испытанием для оператора Бэрри Экройда. От него требовались исключительные навыки в планировании, координации и расчете времени, не говоря уже о малой толике удачи. «Мы снимали сцену в условиях американской ночи, американских сумерек и, собственно, ночью, — говорит оператор. — В сцене комбинировались все три технологии. Одна камера работала внутри спасательного ботика, я с другой камерой был на надувной лодке, третья камера была установлена на эсминце, а четвертая — на втором вертолете (она снимала общие планы с высоты птичьего полета). Кадр, в котором эсминец приближается к спасательному боту и делает резкий разворот перед ним, мы снимали с надувной лодки, с эсминца, с воздуха и изнутри самого ботика, выглядывая из иллюминатора размером 60х90 сантиметров. Сцена снималась в условиях американских сумерек, а сумерки длятся около 20 минут. То есть, у нас было всего 20 минут на то, чтобы отснять внушительное количество материала. Промедление в буквальном смысле было смерти подобно — минимальная задержка, и вот ты уже снимаешь ночью. Никаких спецэффектов мы не использовали — вы увидите все так, как происходило в реальности. Меня часто спрашивают: „Как же вы собираетесь это сделать?“ Ответ у меня один: „Как-как? Снимем!“ Ради этого я и живу».

Несмотря на сложности и технические трудности съемочного периода, их все удалось преодолеть. Съемочная группа была воодушевлена энтузиазмом Пола Гринграсса и Тома Хэнкса. «Том проявлял чудеса стойкости, — отмечает продюсер Майкл Де Лука. — Его ничто не могло остановить и даже задержать. Скажем, он весь день мог провести в спасательном ботике на воде. К концу съемочной смены он был вымотан и с трудом держался на ногах от постоянной качки. При этом он никогда не жаловался ни на усталость, ни на неизбежную морскую болезнь, которые мучили всех актеров, работавших в раскачивающемся ботике. Мне кажется, это беспримерное самопожертвование передавалось всем на площадке, и мы смогли сохранить его на весь съемочный период».

«Именно таким и должно быть кинопроизводство, — говорит Гудман. — Мне очень, очень повезло поработать в составе такой команды. У меня останутся самые теплые воспоминания об этих съемках. Мы все работали во имя общей цели».

«Когда оператор видит в сценарии надпись „Ночь, темнота, открытое море“, он всегда дважды думает, прежде чем заключит контракт на работу над этим фильмом, — соглашается Экройд. — Исключением может стать разве что Пол Гринграсс, заявленный режиссером фильма. Соглашаясь работать под руководством Гринграсса, ты понимаешь, что все тяготы, которые тебя ожидают во время съемок, окупятся сторицей. Зрители его фильмов узнают и чувствуют что-то такое, чего не могут получить ни от одного фильма других режиссеров. Надеюсь, КАПИТАН ФИЛЛИПС не станет исключением».

В прокате с 5 декабря