Сошествие и Ад

Они кажутся ему неуместной прихотью отсталых предков, любивших пофантазировать, постращать друг друга. В нынешних храмах редко встретишь фреску или станковый образ с инфернальной тематикой.

Однажды я консультировал группу художников, работавших над изображением цикла посмертных чудес св. Николая Мирликийского. В одном из эпизодов чудотворец – силой своей иконы – изгоняет демона из одержимого отрока. Сюжет был продавлен на стене, но ещё не выкрашен, когда работу приехал оценить один архиерей. Чрезвычайно уважаемый и ныне ¬¬– как говорят воцерковлённые люди – сущий, т.е. действующий. Сделанное художниками стяжало его самую высокую похвалу, но тут взгляд владыки остановился на сереньком бесе, с ужасом вылетающего из отрока при виде святителя Николая. «А вот это уберите, пожалуйста», – проникновенно попросил он. Попыток объяснить, что все предшествующие века в церковном искусстве никто беса не чурался, ибо без оного чудо лишается смысла, художники из благоговения к высокому чину не предпринял. Убрать так убрать. Попытавшись понять мотивы высокопреосвящённого владыки, я даже увидел в подобном отторжении свой резон.

Окружающая действительность радикально изменилась, не только по сравнению с XVI-XVII-м, но даже с началом XX-го века. Людям, жившим в ту благословенную эру, теперешняя цивилизация показалась бы в лучшем случае преддверием ада. Поэтому, приходя в церковь, большинство ищет там не наставления, а утешения, ведь чтобы глянуть на очередную демоническую личину, достаточно просто включить телевизор...
Тем не менее, понятие об аде — важный пункт церковного вероучения, а его многочисленные обитатели — неотъемлемая часть иконографии. Достаточно вспомнить об иконе Светлого Христова Воскресения, которую вряд ли можно понять без преисподней половины, ибо другое название образа: Сошествие во ад.

В отличие от католиков, у православных изначально нет иконы «Воскресения», отдельной от «Сошествия в ад». Эти два взаимообусловленных постулата – о схождении Христа в ад и о воскресении его из мертвых – изображались на одной иконе, называвшейся по-гречески «ἀνάστασις» и приобретшей на Руси свои особые черты. Ближе к началу нашего времени в Российской Церкви появляются иконы, где изображён лишь восстающий из гроба Спаситель (без ада). Именно их начинают называть «Воскресением», а за более древним изводом закрепляется название «Сошествие».

Ныне в русской иконографии существует как минимум два типа «Воскресения»: одно древнее, с Христом, выводящим из ада души праведников во главе с Адамом, и другое, новое, с открытым гробом и стражниками. Есть и их совмещения. Наш рассказ, в основном, о древнем – «Воскресении – Сошествии».

Персонификация ада в виде отдельного воображаемого существа вытекает из вопроса «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?», несколько раз повторяющегося в Писании. Эта фраза была на слуху у всякого православного, поскольку она торжественно произносится на пасхальной утрене в составе Слова свт. Иоанна Златоуста. Мы уже писали о закрепившемся даже в простом некнижном народе представление об аде, как о ненасытной глотке.
В виде открытой пасти ад изображён пророком Исайей: «и разшири ад душу свою и разверзе уста своя». Адская пасть помещалась в нижних частях иконных композиций, как противоположность облачной сфере с Господом или его благословляющей Деснице, писавшихся вверху. На миниатюре из Киевской Псалтири 1397 г. Иуда-предатель вместе с толкнувшим его к самоубийству бесом висят над открытой адской пастью, куда заталкивают грешников. Но подробнее всего адская метафизика разработана, как упоминалось, на иконах «Воскресения».
Принято считать, что литературной основой «Сошествия во ад» послужило апокрифическое Евангелие Никодима, хотя на самом деле учение о пребывании духа Спасителя в преисподней упоминается ещё во вполне каноническом 1-м Послании Апостола Петра (1 Пет 3:18-19). Наиболее развёрнуто драма Сошествия показана в церковной службе на Великую cубботу.
 

Накануне cошествия в аду появляется св. Иоанн Креститель, служащий Предтечей для Иисуса и там. Пророк возвещает о пришествии Спасителя: «приблизился Сын Божий от Вышнего, чтобы в вышнем мире поселить нас, издавна сидящих во тьме и сени смертной». Адам и Сиф, праведный Симеон и другие святые беседуют между собой, радуясь об исполнении пророчеств. Затем возникает владыка смерти Дьявол и отдаёт распоряжение Аду (владыке загробного мира) принять умершего и погребённого Иисуса.

Здесь-то и происходит самое забавное: Ад начинает перечить Сатане. Он заклинает Дьявола не приводить сюда Иисуса, ибо незадолго до этого, тот воскресил Лазаря, «и сама земля, державшая мёртвое тело Лазаря, тотчас отпустила его живым». В самый разгар дискуссии в преисподней раздаётся ангельский клич, требующий отворить врата, дабы в них вступил Царь Славы. Ад окончательно выходит из повиновения Сатане и изгоняет его. Он приказывает своим слугам крепко запереть медные врата, забить железные запоры и держаться до последнего, иначе их могут увести в плен.

Момент «штурма» адских врат детально показан на иконе московской школы кон. XV в. из собрания Павла Корина. Справа внизу — поднявшийся из гроба Христос в миндалевидном сиянии славы. Перед гробницей лежат отваленный камень и павшая наземь стража. Господь окружён ангельскими силами, колотящими в замкнутые врата ада. Надпись на полях гласит: «Силы Господни претекаху и глаголюще: возмеся, врата вечная, внидет Царь Славы». Стража тартара сопротивляется. Олицетворение ада, зубастое чудище, подпирает врата жердью, теснящиеся вокруг него крылатые духи зла, с личинами вместо ягодиц, помогают обороне. Но безуспешно — сверху в мрачную бездну уже пикируют ангелы.
В тексте службы на Великую субботу Ад признаёт безгрешность Иисуса. Евангелие Никодима добавляет к этому немаловажный штрих: «Будет диавол под властью твоей на месте Адама во веки веков, праведным судом моим», — наказывает Аду Христос и берёт Праотца за правую руку, дабы навсегда вывести из обители тьмы. Замки и цепи, содержавшие души в преисподней, Ангелы налагают на Сатану. Этот эпизод также отражён на московской иконе.

Предание о Сошествии оставило в русской традиционной культуре глубокий след. На иконе «Воскресения» 2-й пол.XVI в. из пещеры-пасти тянется вереница одетых в белое фигурок мертвецов. У них конкретные мужицкие лица. Один из крестьян, с надеждой взирая на Спасителя, крестит лоб. Все эти детали говорят о том, что воскресающие мертвецы отождествлялись с простыми смертными. Ведь на севере России вплоть до XIX в., одевание в белый саван входило в погребальный обряд. Да и надпись на иконе предельно ясная, хотя и не вполне благозвучная: мертвыя езблива ад.

Трудно не увидеть подражания подвигу Спасителя в былинах о Добрыне. После победы над проклятым Аспидом, Добрыня
сошёл во нору во глубокую,
Там много князей бояров,
И много русских могучих богатырей,
А мелкой силы и сметы нет.
Испроговорит Добрыня сын Никитинич:
‘‘Теперь вам да воля вольная!’’.

Углубимся немного в тему бояр. Из летописи XVII в. известно, что по приказу Лжедмитрия московские мастеровые построили потешную крепость— «гуляй-город». Дощатые стены, укреплённые на повозках, были расписаны изображениями чертей и геенны огненной, откуда торчали стволы пушек. Характерно, что русские сразу окрестили передвижную крепость «адом».
«Ад» с 3-мя торчащими головами как правило устанавливали на льду Москвы-реки под стенами Кремля. Самозванец заставлял московских дворян оборонять «гуляй-город», а польская рота из состава дворцовой стражи брала её приступом. Забава «Расстриги» ритуально унижала ненавидимую им русскую аристократию, ведь та была вынуждена выступать в роли прислужников Сатаны, а жолнеры-иноверцы, соответственно, — воинов Христовых. Бояре не простили обиды и всё припомнили после свержения Самозванца. Его труп был сожжен вместе с любимой потехой, а затем отправлен в ту сторону, где традиционно помещали ад — на запад. «Треглавому Аду» нашлось место и в пьесе А.Н. Островского «Дмитрий Самозванец».

Теперь вернёмся к баталии, разыгравшейся в преисподней. На иконе «Воскресения» 1502-1503 гг., письма знаменитого Дионисия с учениками (хр. в Русском музее, СПб.), демоны, мечущиеся под ногами Христа носят названия страстей: «ярость», «блуд», «мздоимство», «жадность» и т.п. Ангелы, образующие заслон вокруг Спасителя, разят их тонкими длинными копьями.

Сошествие в ад вспоминается верующими не только накануне Пасхи, но и каждую неделю, в воскресенье. Это священное событие непосредственно касается внутренней жизни христианина — таинства евхаристии. В Последовании ко святому причащению читается 23-й псалом, где дважды звучит рефрен: «Возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы». Псалом напоминает о «прорыве» сил высшего мира в мрачные казематы преисподней, ставя перед готовящимся к причастию вопрос: а что напоминает пространство твоей собственной души? Глядя на многочисленные орудия адских сторожей (замки, ключи, цепи и кандалы) на иконе «Воскресения», невольно вспоминаются определения, которые современная психология даёт «защитным механизмам» личности: блоки, зажимы, барьеры.

С помощью различных «барьеров» и «блоков» эгоизм пытается обезопасить своё временное господство в сознании человека. Правда, в отличие от психологии, православная традиция сомневается в возможности человека самостоятельно выйти за рамки «эго». Освобождение от страстных влечений (которые символизируют на иконах бесы) и греховной обусловленности (символами чего выступают ворота, замки и пр.) вряд ли состоится без вмешательства свыше, которое воплощает фигура сходящего в ад Христа. Ведь поднимается из преисподней он уже не один, а выводит за собой всех, кто узнал в нём Спасителя.

Некоторые неопубликованные и редко экспонируемые иконы «Воскресения – Сошествия во ад» можно найти на сайте выставки «Святая Русь»

Выражаю искреннюю благодарность старшему научному сотруднику ГТГ Л.В. Нерсесяну за ценные замечания и указания.